Меч - Страница 17

Вот и лодки. Выстроились кривоватой шеренгой на речном песке. Донч бросился к крайней. Навалился всем телом, пытаясь столкнуть в воду. Лодка даже не дрогнула. Еще одна попытка, такая, что потемнело в глазах. Бесполезно… Тяжелая рыбацкая лодка словно смеялась над жалкими попытками худющего мальчишки сдвинуть ее откормленную, лоснящуюся просмоленными бортами тушу.

Мальчик бросился ко второй лодке. К третьей… Что же они такие тяжелые? Можно плыть, держась за бревно. Но Тэтка маленькая, она не умеет. И слабая — не сможет. Донч уперся ногами в землю, а плечом и руками в борт упрямой лодки. Даже не дрогнула. От осознания собственной беспомощности на глаза навернулись слезы…

— Ты смотри, Хасан, Аллах решил послать нам небольшую добычу напоследок! Рабы! Беглые!

Донч резко обернулся. В паре десятков шагов от него стояли двое мужчин. И смотрели хищными глазами голодных шакалов. Донч видел много таких. Иногда звери подходили вплотную к городу. И воровали детей. Говоривший, среднего роста араб с уродливым шрамом, пересекающим лицо, уставился на мальчика.

— Ты ведь удрал от хозяина, правда, маленький негодяй? И сестренку с собой прихватил.

Его спутник удостоил детей лишь мимолетным взглядом.

— Зачем они нужны, Али? — тихо сказал он. — Уходить надо. Их придется кормить до самого Хорезма, а за детей ты не выручишь и медяка.

— Не скажи, уважаемый, — не согласился первый, продолжая рассматривать беглецов. — За них все же можно получить несколько монет. А кормить? Кто собирается их кормить? Сдохнут по дороге — выбросим за борт, хоть рыб покормим. Сталкивай лодку, а я займусь будущей прибылью.

— Не подходи! — заорал Донч, выставляя вперед саблю. — Зарублю!

Араб расхохотался:

— Слышишь, Хасан, мальчишка хочет меня зарубить, — он вытащил меч из ножен. — Как ты думаешь, смогу я развалить его на две части одним ударом? Как того киприота…

Донч размахнулся тяжелой саблей и неловко ударил. Глухо звякнул металл, столкнувшийся с металлом, и детская рука опустела.

— Теперь моя очередь, — осклабился Али.

Меч взметнулся над головой и полетел в сторону, выбитый из рук точным ударом длинного посоха. Новым действующим лицом оказался крепкий высокий мужчина непонятной наружности. Не араб, хотя немного и похож смуглостью кожи, не кипчак, не хазарин…

— Пес, ты куда лезешь?! — заорал араб, бросаясь к мечу, зарывшемуся в пыль.

Вместо ответа незнакомец второй раз ударил посохом, развернулся к подбежавшему Хасану, отвел взлетевшую саблю, шагнул в сторону. Палка в руках неожиданного защитника оказалась страшным оружием. Клинки арабов никак не могли достать противника, а они пропускали один удар за другим. Но Донч не смотрел на схватку. У мальчика нашлись дела поважнее. Таща за собой перепуганную Тэтку, мальчик бросился к лодке, которую Хасан почти столкнул в воду. И не успел. На берег выскочили всадники.

— Всем стоять! — звонкий голос скачущего первым, отдающий команды на смутно знакомом языке, перекрыл шум схватки. — Бросить оружие!

— Русы! — взвизгнул Али, и арабы бросились к лодке.

Поздно. От стрел не убежишь…

Копья подъехавших русов уставились в грудь спасителю.

— Что здесь происходит? — спросил главный, немного склонившись в седле, чтобы получше рассмотреть мелюзгу, оказавшуюся под копытами.

Мужчина молчал, лишь переводя взгляд с детей на воинов. Скорее всего, не понимал, что ему говорят. А мальчик разбирал каждое слово, так и не забытый язык всплывал в памяти, и от звучания становилось тепло в груди.

— Этот человек защитил нас, — сказал он. — Арабы хотели продать нас в Хорезм.

Всадник внимательно посмотрел на Донча. Потом на спасителя. Неожиданно задал тому вопрос на непонятном языке. Не получив ответа, спросил на другом. На третьем… Наконец, мужчина оживился и ответил. Спрашивающий вскинул от удивления брови и, хмыкнув, сказал спутникам:

— Обалдеть! Шамси из Согдианы. Вот уж кого не ожидала здесь встретить, так это таджика! — только сейчас, по высокому голосу и странному обороту речи, Донч понял, что перед ним девушка. — Дайте коня. Поедет с нами.

Она спрыгнула с коня и ласково спросила угрюмо насупившегося Донча:

— Как тебя зовут?

— Донч. А она Тэтка.

— Откуда ты знаешь язык русов?

— Не знаю, — честно ответил мальчик. — Просто… знаю.

— Сестра?

— Тоже не знаю, — снова признался Донч. — Мы были рабами у судьи христиан. Потом бежали.

— Поедешь с нами? В Кордно, на Русь? Вместе с сестренкой. Заберем в Приют. Там хорошо.

Донч молча кивнул. Уплывать от этой девушки совершенно не хотелось…

— Мама! — вдруг сказала Тэтка и ручонками обхватила шею подхватившей ее на руки воительницы. — Мама!..

* * *

Город горел. Основные пожары остались позади. Сопротивление оборонявшихся сломалось, хрустнув сухой веткой в облитых кольчужной броней руках захватчиков. Те, кому удалось прорваться на левый берег реки, мчались без оглядки. Остальные умирали в безнадежных схватках или складывали оружие, в робкой надежде на милосердие победителей. Отряды русов, разбившиеся на десятки, прочесывали окраины, выискивая прячущихся врагов. Но, к всеобщему удивлению, большая часть армии начала тушить пожары, грозящие оставить от Итиля пепелище. К ним сначала неуверенно, а потом всё смелее присоединялись местные жители, начинающие понимать, что резни не будет. Наверное. Сейчас никого же не рубят. И не насилуют. Наверное, захватчикам хватило жен и наложниц каган-бека. Говорят, у Иосифа их была целая тысяча! Или даже две тысячи! И столько же у Куйи-ал-Ларисия, главы гвардии, и его сына Ахмада!