Меч - Страница 33

Рубаху на бинты! Бог даст, не околеем,
Ты видишь этот дым большого очага?
Там пир идёт горой, там вороны — лакеи.
Огонь уже развел зловещий кочегар.

Не рассчитывает Вашко выжить. Хочет от Киева беду отвести. Ценой их жизней. И свою кладет. Хороший командир не прячется за спинами подчиненных. Вашко хороший. Русины все такие. По крайней мере, все, кого видел Роббер. Что ж, франк — наемник. И ему авансом заплачено за смерть. Всем заплачено. Отсрочка, полученная в Шаркиле, подходит к концу. Пришло время отдавать долги. Раскусил их Вашко. Будто знал слабое место. У наемников редко бывают дети. Нет, у каждого есть… И много. Где-то, неизвестно где. Плоды права победителя или мимолетной любви, перехваченной на коротком ночлеге. Но дети, живущие с отцом — огромная редкость. И такой ребенок большое счастье и большая беда. Мало кому из наемников повезет встретить старость. И дети ненадолго переживают отцов. Что может де Крайон дать Шарлю? Не этот бой, так следующий. Или через один. Раньше или позже весь отряд ляжет под дерновое одеяло. И тогда дети, все трое, умрут от голода. Но сегодня можно купить им жизнь. Долгую и хорошую. Слово русины держат, уж в этом бургундец успел убедиться. А значит, осталось не ударить в грязь лицом. Показать: наемные бойцы умеют сражаться и умирать, как никто другой.

Де Крайон всем телом ощутил еле заметную дрожь земли. Хорошо знакомую дрожь, вызываемую слитным ударом множества шагающих ног. Подал знак отряду и повернулся к русину, собираясь сообщить и ему. Но Вашко кивнул, предупреждение стало ненужным.

Мы ждём, когда судьба ударит в барабаны,
К прицелу бомбардир, прищурившись, приник.
Уже горит фитиль и наготове банник.
Ликует вороньё, а колокол охрип.

Роббер еще раз проверил необычное, но уже знакомое оружие, убедился, что меч лежит именно там, где должен, и приник к прицелу…

Царьград, лето 6449 от Сотворения мира, серпень

— Светик, золотце моё, ты не устал?

Здоровенный, хотя и исхудавший «Светик» потеребил татуированной рукой кончик фиолетового чуба. Горазда Галка словечки придумывать. Но не сердиться же на девчонку, добрый месяц без роздыху просидевшую у княжеской койки. А уж после ночи, когда она стала его женой по-настоящему…

И не забыть, что ее «целибат» оказался не выдумкой, чего Светлен ну никак не ожидал. И что князю неожиданно оказалось приятно. Вот уж не думал, не гадал, что подобные вещи его задевают. Светлен попытался вспомнить, кто из первых четырех жен выходил за него девственницей, а кто — нет, и не смог. Ну не волновали никогда подобные мелочи! А тут…

Ладно, неважно. Надо наслаждаться жизнью. Раз уж остался в Яви вопреки зову предков… Говорят, Ярый лично с Мораной бился за его душу. А «мавка» отпугивала посланцев Черной Богини нежными руками и фиолетовыми волосами. И справилась, хоть и не скажешь по виду, что по силам ей такое. Видно, и вправду, помогают девчонке южанские боги. Или русинские? Спросить, что ли?

Ни к чему. Вновь засмущается и будет неуклюже уходить от ответа. Видно кривду речь не хочет, а правду не может. Так и нечего из ребенка соки тянуть. Главная тайна русинов решена давно. Не враги они — друзья. Даже братья. А мелкие тайны разрешатся. Сами все обскажут, как время придет. Видно, пока не пришло. Галчонок, правда, проговаривается регулярно, но цельная картина пока не складывается. Вот пусть об этом у Вука голова болит…

Улыбнулся, ласково погладил девушку по плечу.

— Ты на меня обопрись! Или давай вернемся, полежишь!

— Ни к чему. Лепо всё.

— Может, хоть посидишь?

— Да не устал я.

— Ты же раненый! — задумалась на миг. — Зато я устала! Пойдем, вот на тех камнях посидим!

Не умеет «мавка» врать. Совсем не умеет. Чтобы ее хитрости насквозь видеть, не надо скрытником быть. Но почему и не подыграть? Дошли до камней, присели. Неугомонная девчонка и пяти частей не выдержала. Только и хватило — спросить, куда забрались. А откуда ему знать, только выходить начал. Храм здесь какой-то был. Сильно, видимо, сопротивлялись жрецы, здорово побили божий дом. Слабый у христиан бог, не сумел защитить внуков да правнуков. И то сказать, против той силы, что они собрали, ни один бог не устоит, верно русины говорят: от людей всё зависит…

Хорошо, когда не надо никуда спешить, бежать, выдергивать из ножен меч, боясь не успеть, рубить кого-то. Зато можно сидеть, обнимая любимую женщину… Любимую? Да, пожалуй. Не первый день на свете живешь, князь, пора от истины не прятаться в норку своей души. Давно не было такого. Да никогда не было. Каждая любовь — она особенная, неповторимая. Можно каждую первой считать…

Вот в этот раз прогулки под луной в дело пошли. Ну, не совсем под луной, кто же раненого князя по ночам отпустит шляться по захваченному городу? И днем-то чуть не полусотня добровольной охраны сопровождает. Делают вид, что прогуливаются неподалеку. Стрибожьи дети, мать их! И попробуй уединись тут с молодой женой!

Обнял девчонку покрепче. Рука прошлась по волосам, по щеке, плечу, скользнула на грудь… «Мавка» встрепенулась, задышала чаще…

— Что, прямо здесь?

Голос чуть хрипловат.

— Не хочешь?

— Хочу! А эти? — неуверенный кивок в сторону охраны. — Не отвернутся ведь!

— Эти? Не, не отвернутся, — усмехнулся, поцеловал в губы. — Пусть смотрят. И завидуют.

— Да? Сейчас!

Галка подскочила, вывернулась из-под руки, стремглав подбежала к стене храма и начала активно царапать кинжалом камень. Странная девчонка. Смешная. А ведь чуть не зарубил ее. Дважды. Когда в первый раз увидел, на корабле арабском. И потом, когда чуб покрасила. По всем правилам должен был зарубить. Что удержало? Везение ее пресловутое? Или Серый с Вашко и Изяславом? Или что-то другое? Предчувствие удачи, нужности этой странной девчонки… А жена перестала, наконец, ковырять стену, сделала пару шагов назад, оглядела надпись, довольно улыбнулась и вернулась к мужу.