Меч - Страница 39

Сосредоточившись на войне с каганатом и Византией, мы недооценили Европу. Было бы неправдой сказать, что не принимали в расчет, но думали, что лет десять относительного спокойствия и тишины есть точно. Предпосылки к такому мнению имелись. На Оловянных островах саксы, англы и бритты мерялись длиной половых признаков, выясняя, кто в доме хозяин, и с переменным успехом отражали налеты данов. Наличных же сил данов хватало только на набеговые операции, и даже в союзе с прочими скандинавами они не представляли серьезной угрозы. Франкские герцогства соревновались в неповиновении королю. Испания под арабами. Оттон Первый, будущий император Священной Римской империи, гонял собственных родственников и думать «наружу» начнет не скоро. Вот пройдет десять лет, и Оттон станет опасен. А через двадцать — очень опасен. Но минимум через этот срок. Который никто давать не собирался.

И кто остается в сухом остатке вероятных противников? Братья-славяне? Ободриты с венедами? Бросьте, не до того им. И опять же, братья по крови и по духу… Против них даже разведка работала спустя рукава, народ настолько усиленно курсирует туда-сюда, что и так всё известно…

Если точнее, то недооценили мы не всю Европу. А Оттона и одну небольшую страну, нынешнее существование которой историческая наука категорически отвергала, соглашаясь лишь на союз племен. Княжество Западных полян, породившее через пару веков Польшу. Заслуженное в нашей истории звание «гиены Европы» можно было присваивать прямо сейчас. И даже сто лет назад. А что населяли ее не поляки, а западные поляне, ситуации не меняло. Желудь от дуба недалеко падает.

Начнем с того, что снова сели в лужу историки, уверенно утверждавшие о крещении полян в 966 году, при Мешко, внуке нашего невольного гостя. Болт на пятьдесят восемь с левой резьбой! Христианином был не только Льстимир (в крещении Алексей), но и его дед — легендарный Пяст. Не зря же легенда связывала его с Иоанном и Павлом! Легенда тоже оказалась насквозь лживой, хотя в этом случае нечто подобное и ожидалось. Ни бортником, ни земледельцем Пяст не был. Мелкий «можновладец», глава захудалого рода. Власть захватил с помощью немецких «штыков», полученных от отца Генриха Птицелова в обмен на принятие христианства самим князем и населением. Как нынешним, так и тем, что прирастет по завершению. Крестили «огнем и мечом», но поскольку крещение происходило параллельно драке со старым князем, то прошло сравнительно незаметно. Больше трупов, меньше… Кто там считал, когда города и села вырезались полностью?

Миф о происхождении прародителя из низших слоев придумали и запустили в оборот уже при Лешеке. Князь расчитывал в дальнейшем избавиться от германской зависимости и культивировал «славянскость». Соответственно, принимал все меры, чтобы в головах полян напрочь исчезли воспоминания о германской крови в подвластном народе. Женщин ведь наемники Пяста рассматривали сугубо утилитарно…

Второй ляп нашей исторической науки заключался в том, что характер польского дворянства сложился в период «монархической демократии». Чушь собачья! И сам Пяст, и его потомки являли собой практически классический образец шляхтичей более поздних времен. Признать идеальными мешала личная храбрость, не затронутая еще вырождением и «либерум вето». Но по большинству прочих признаков совпадение имело место быть. Та же спесь, нахальство, жуткий эгоцентризм. И как обойтись без «от можа до можа»?! Все земли к востоку, югу и западу от Гнезно поляне считали своей собственностью, временно занятой «клятыми москалями, германцами и прочими гадами». Не сумели обойтись без любовно выпестованной и холимой потомками ненависти к восточным соседям… Насчет «москалей», прошу прощения — не называли. Исключительно по причине отсутствия в лексиконе даннного слова. Но было много других. Нас не любили особенно. И вовсе не потому, что восточные славяне являлись «погаными». С насквозь языческими мазовшанами же умудрялись вполне неплохо ладить. Тут скорее присутствовало что-то другое… В общем, поляки поляками, не хочу копаться в их отклонениях.

За семьдесят лет поляне под руководством трех поколений династии мало-помалу подмяли под себя окрестные племена — поморян, куявов, вислян… Вот с дальнейшим продвижением на восток получилось хуже.

Впервые поляки пытались влезть к волынянам в 914 году. Древляне, союзники Волыни, как раз замутили очередную бучу. Игорь, молодой и горячий, помчался твердой рукой приводить к уставному порядку. Тогдашний правитель Земовит, углядев оголенный фронт, решил воспользоваться моментом. Заруба была масштабной и кровавой. По итогам Зёме накостыляли полную дупу поджопников. Получил и от волынян, и от древлян, и от Игоря. Чего у предков не отнять, так умения задвигать в дальний угол местечковые свары при появлении малейшей внешней угрозы. И куда это потом ушло в нашей истории?

Из победоносного похода Игорь вернулся с молодой женой, названным сыном-заложником, кучей полянского золота германской чеканки и заверениями в вечной дружбе от всех заинтересованных сторон. С того разгрома «пшеки» (словечко уже было в ходу) на Русь не совались. Пахали землю и гонялись по чащобам за пруссами и ятвягами. Их возня настолько не воспринималась всерьез, что даже до тошноты занудный и дотошный Вукомил посматривал на западных соседушек сквозь пальцы…

Пять лет назад король Оттон вспомнил про крестников отца. Поляне же германцев и не забывали. Так что под крыло пошли без малейшего сопротивления. Но немец не стал присоединять полянские земли к империи, а оставил в роли буфера на восточной границе. Что, впрочем, совершенно не противоречило роли Польши в нашем мире… Да, потомок, не люблю я поляков. Так не люблю, что даже кушать не могу, пока пшека на кол не водружу. «Поляка на палю!» или там «Ляха на гылляку!», когда разнообразия ради повесить захочется. Шутка.